Вот этот сон был что надо.
Снится мне Як-3. Причем Як-3 не простой, а двухместный. И не учебная спарка (да таких и не было, насколько я знаю), а боевая машина. И на месте сзади находится даже не стрелок, а именно второй пилот, который в бою занимается чем-то очень важным, не знаю, правда, чем.
В общем, вот такая помесь Як-3 с F-14.
И на этой-то машине мы и атакуем немецкую "Раму".
"Рама" тоже не простая. По части оружия. Вместо того, что стояло на стандартном FW-189, у нее две такие отличные башни -- снизу и сверху -- как на B-17, с той лишь разницей, что внизу стоит не знаменитая "сфера", а точная копия того, что и сверху. И пулеметы там одиночные, не спаренные.
В общем, заходим снизу, с хвоста (и ощущение, что делаем все правильно). Огонь открывается одновременно; целюсь я как раз в огневую точку на брюхе.
И все идет так медленно-медленно... ну, знаете, как бывает. Пушки работают размеренно, трассы тянутся величаво, промахнуться невозможно, я попадаю, и он попадает, я продолжаю стрелять и жду после каждого попадания: "замолчал? замолчал наконец? -- нет, вот опять стреляет...". И наконец: "Все, готов".
И мы проскакиваем у них буквально в сантиметрах под брюхом. Больше "Рамы" я не вижу, но точно знаю, что новой атаки не понадобится. Не жилец.
Нам это тоже дорого обошлось. Самолет очень прилично изрешечен, мотор еле тянет, а сверху, с фонаря на меня капает какая-то жидкая дрянь, что это такое -- абсолютно непонятно. В общем, ясно, что не дотянем, и надо идти на вынужденную.
Вот тут-то я и спрашиваю у своего второго пилота: а мы вообще в каком полете -- в нормальном, или в перевернутом? (Сам я в этом разобраться почему-то напрочь не могу -- какая-то равномерная серая муть за стеклами, хотя вообще видимость хорошая). Он отвечает: да вообще-то в перевернутом. Я его прошу: сделай, пожалуйста, нормально.
И он делает. Последствия наступают мгновенно: дрянь с фонаря перестает капать и начинает литься потоком, а через секунду -- КУЛЬМИНАЦИЯ! -- на мою приборную доску, которая почему-то оказалась не вертикальной, а наклонной, сверху шмякается оторванная голова того самого немецкого стрелка.
В фуражке.
Общий шок; мы судорожно соображаем, откуда она взялась.
А потом идем на вынужденную -- и садимся как раз на ту дорожку, которая идет мимо моего дома. Шасси я выпускаю в последний момент, за пару секунд до касания мотор отказывает окончательно, но этим уже ничего не изменить: происходит отличная посадка на три точки и истребитель останавливается как раз рядом с помойкой.
Можно даже сказать -- на помойке.
Выбираемся из полуразбитой машины, окровавленные (хотя вроде и не раненые оба), и самолет тоже в крови, причем снаружи. И вокруг постепенно начинает собираться абсолютно охреневшая толпа. И я ее остолбенение прекрасно понимаю: в нашем родном 2004 году такие сувениры с неба валятся, мягко говоря, не каждый день. Больше того: я хорошо знаю, что с минуты на минуту приедет милиция, которая очень настоятельно потребует объяснений.
И хоть какие-то объяснения обязательно придется дать. Особенно насчет этой оторванной башки, которая до сих пор валяется в кабине.
А вокруг -- золотая осень.
Journal information