a_lamtyugov

Итак, Первая мировая война завершилась. Карта мира изменилась соответствующим образом. Девять с половиной миллионов человек успешно легли в землю. Российской империи не стало.

В числе прочих итогов – получили прописку в жизнь такие славные вещи, как самолеты, танки и подводные лодки.

Ну и авианосцы тоже. Причем с авианосцами получилось сложнее, чем со всем прочим. Никто толком не знал, как их правильно использовать. С танками и самолетами все было ясно. С подводными лодками тоже (хотя и не всем, как показала Вторая мировая).



Говорят, что адмиралы, люди в массе своей косные и недальновидные не сумели разглядеть значения авианосца и до самого начала войны не поняли, что линкорам пора бы и на помойку. Ну, в общем это так. Но есть один нюанс: в двадцатых и даже в тридцатых годах разглядывать в авианосцах было абсолютно нечего.

Это нормальное явление – когда абсолютно правильное и прогрессивное нововведение поначалу демонстрирует себя не с лучшей стороны. Когда в 1471 году в Швейцарии устроили состязание аркебузиров и арбалетчиков, выяснилось, что арбалет бьет дальше и точнее аркебузы, его выстрел дешевле, скорострельность выше, а шуму он дает, сами понимаете, намного меньше. В свое время мало кто хотел строить корабли из стали – именно потому что многослойная дубовая обшивка держала удар вражеского ядра гораздо лучше, чем тонкий стальной лист. Ну, а коллектив советских конструкторов, предложивший артиллеристам реактивную систему залпового огня на автомобильном шасси, был встречен здоровым генеральским хохотом: это ж надо такое придумать – дальность меньше, чем у пушек, кучность хуже, чем у пушек, а пороху требуется в несколько раз больше, чем для пушек. (Что было дальше, знают все – такие установки все же были построены и испытаны на немцах и практика показала, что среди немцев после этого смеялись только сумасшедшие, каковых образовывалось изрядное количество). Таких примеров много.

Примерно то же было и с авианосцами. Никто не спорил с тем, что самолет на войне, в том числе и на морской войне – штука очень дельная. Для разведки. Для корректировки огня линкоров. А что еще? Непосредственная атака кораблей противника? А каким образом?

Вопрос резонный. Дредноут Первой мировой забронирован по самое не могу. Могли ли бомбы, которые поднимал средний самолет эпохи той же Первой мировой хоть как-то повредить этой броне?

В любом деле энтузиасты, разумеется, находились всегда. Может ли самолет потопить линкор? Самолет может все! И потопить линкор тоже. Так сказал заместитель командующего ВВС США генерал Уильям Митчелл.

Ха, ответили моряки, чем сильно задели Митчелла за живое. Отец генерала был сенатором и благодаря этому Митчелл добился того, что флот выделил ему для эксперимента немецкий линкор «Остфрисланд», полученный от Германии по репарациям.

19 июля 1921 года «Остфрисланд» поставили на якоря, а в воздух поднялись шесть бомбардировщиков «Мартин» МВ-2. Это были первые американские двухмоторные бомбардировщики, самое грозное воздушное оружие Америки. Каждый самолет нес по две 600-фунтовых бомбы. «Мартины» сопровождала эскадрилья гидропланов F5L, которые несли 550-фунтовые бомбы. Из 19 бомб, сброшенных на линкор, в цель попало 5, которые не нанесли ему ровным счетом никакого вреда – так заявила комиссия, осмотревшая корабль после бомбежки.

На следующее утро «Мартины» вновь поднялись в воздух. На этот раз они несли уже 1100-фунтовые бомбы. Из пяти сброшенных в цель попали три, корма «Остфрисланда» несколько осела, а один морской офицер, наблюдавший за происходящим с другого корабля сказал репортерам: клянусь богом, они его не потопят.

Но Митчелл и не думал успокаиваться. После полудня «Мартины» вооружили специально спроектированными 2000-фунтовыми бомбами. Эти бомбы бросались с высоты 2000 футов. Одна из них разворотила нос линкору, вторая сделала еще одну пробоину в носовой части и еще одна повредила корму. (Другой автор говорит, что имели место целых семь попаданий). В 12.38 несчастный «Остфрисланд» все-таки затонул.

Ну и что, сказали моряки. А если бы вам пришлось бомбить не устаревший «Остфрисланд», а что-нибудь современное? А если бы линкор был на ходу и маневрировал? А если бы на нем была команда, которая боролась за живучесть? А если бы он, простите за банальность, отстреливался?

Но все-таки это было очень заманчивой перспективой – иметь возможность «размягчить» вражескую эскадру до того, как она подойдет на дистанцию артиллерийского боя.

Все это происходило на очень специфическом военно-морском фоне. Согласно кораблестроительной программа США 1919 года, предполагалось построить 10 линкоров, 6 линейных крейсеров, 10 легких крейсеров и 130 кораблей меньшего тоннажа.

Очень хорошо, сказали японцы и запустили свою программу «8+8», заложив линкоры «Кага» и «Тоса» с водоизмещением 40000 т и главным калибром, состоящим из 10 406-мм орудий. В помощь им строились крупнейшие в мире линейные крейсера «Акаги», «Амаги», «Атаго» и «Такао».

Вот как? – сказали англичане. Ладно. В таком случае мы строим четыре суперлинкора «Сент-Эндрю» (48500 т, 9 орудий калибра 457 мм), четыре линейных крейсера типа «Инвинсибл» и сверхтяжелый крейсер «Инкомпэрэбл» (он должен был быть действительно incomparable: 51000 т и 6 пушек калибра ни много ни мало 508 мм).

Нет уж, сказали американцы – и тогда приключилась знаменитая Вашингтонская конференция 1921 года. На конференции было заключено несколько соглашений, в том числе и Договор пяти держав об ограничении морских вооружений.

Вашингтонский договор подписали США, Великобритания, Япония, Франция и Италия. Он действительно довольно прилично урезал суммарные тоннажи основных классов боевых кораблей. Недостроенные американские и японские линейные крейсера «Лексингтон», «Саратога», «Акаги» и «Амаги» в соглашения не вписались и их переделали в авианосцы – всех, кроме «Амаги»: в Японии случилось землетрясение и корабль на стапелях изуродовало так, что его не стали достраивать. Вместо «Амаги» в авианосец переделали линкор «Кага».

И все-таки, что с ними надо было делать?

Итальянцы не смогли ответить на этот вопрос вообще. В результате из пяти держав Италия стала единственной, которая в промежутке между войнами не строила авианосцы.

Французы – интереса ради – перестроили старый дредноут в авианосец «Беарн», зачем-то вооружив его, в числе всего прочего, четырьмя торпедными аппаратами. Они, французы, наверное и сами не очень понимали, на кого «Беарн» должен был выходить в торпедную атаку. Скорость этого авианосца составляла всего 21,5 узла, и это по стандартам тридцатых годов было уже совершенно неприемлемо. В войну «Беарн» использовался исключительно как авиатранспорт. В 1938 году началась постройка легкого авианосца «Жоффр», но достроить уже его не пришлось. Сами понимаете, почему.

Тогда, в двадцатых годах, все же считалось, что авианосец должен быть способен действовать самостоятельно, вне эскадры. Именно поэтому английские и американские авианосцы имели очень приличные броневые пояса и довольно мощную артиллерию – ее калибр колебался от 140 мм на английском «Гермесе» аж до 203 на американском «Лексингтоне» и японских «Акаги» и «Кага». Это на тот случай, если придется отбиваться от вражеских эсминцев. Предполагалось, что от более серьезного противника авианосец сумеет смыться – максимальная скорость того же «Лексингтона» составляла 33 узла, что совсем неплохо.

Или, все-таки, ему не придется работать в одиночку?

Окончательный ответ на этот вопрос был дан примерно в начале тридцатых годов. Нет, не придется. Авианосец будет действовать исключительно в составе эскадры, как довесок к линейным кораблям – пусть и небесполезный, но довесок. Мощная артиллерия не нужна, броню можно сделать тоньше. Так у Америки появились «Йорктаун», «Энтерпрайз», первый «Хорнет» и «Уосп». А у Японии – «Рюдзе», и построив его, японцы исчерпали лимит, определенный Вашингтонским договором.

Ну и хрен с ним, сказали японцы и немедленно заложили еще два авианосца – «Хирю» и «Сорю». Кстати сказать, договор об ограничении морских вооружений не был единственным соглашением, заключенным на Вашингтонской конференции. В числе всего прочего там еще было решено «уважать суверенитет Китая». Японии, которая давно уже положила глаз на Китай, это очень сильно не нравилось, а что поделаешь? И все из-за Америки.

В истории волшебного мира авианосцев вот эта японская озлобленность на Америку – озлобленность по разным поводам – занимает совершенно особое, почетное место.

Ну и хрен с ним, с договором, согласились все остальные – и в 1938 году Вашингтонские соглашения приказали долго жить. В мире уже довольно сильно пахло новой глобальной разборкой и уже никто ни в чем не хотел себя ограничивать.

Учения с авианосцами? Проводились, а как же. Вот, например, в 1932 году из калифорнийских баз вышло соединение адмирала Ярмута, в состав которого входили авианосцы «Лексингтон» и «Саратога». Задачей было «атаковать» американские базы на Гавайских островах. Там тоже собрали свои силы и приготовились встретить эскадру условного противника далеко в море, дабы дать сражение в классическом духе. Но адмирал Ярмут, оставив позади линкоры и крейсера, лихо выдвинул вперед авианосцы. Взлетевшие с них 152 самолета абсолютно внезапно «разбомбили» всю авиацию острова Оаху. Присутствовавший при этом офицер-посредник долго думал и наконец написал в своем заключении, что все это очень сомнительно и что в реальном обстановке авианосцы будут поражены, а их самолеты понесут большие потери.

Такие учения проводились и в 1937, и в 1938 годах. Американская палубная авиация успешно «уничтожала» верфи, аэродромы и корабли Пирл-Харбора. Как и в прошлый раз, на большинство американских адмиралов это не производило особого впечатления.

На их беду нашелся еще один человек, который очень внимательно следил за ходом этих учений и тоже делал выводы. Он тоже был адмирал и тоже энтузиаст-авианосник. А звали его Исороку Ямамото.