Здесь я полностью перевожу одну главу Карлока, где он высказывает свое мнение о солдатах южновьетнамской армии. Если будет интересно, могу и еще чего-нибудь перевести.
Мягко говоря, не могу сказать, что наши так называемые союзники произвели на меня большое впечатление. Я видел морпехов США в бою в долине Счастливой. Они вели атаку так, как и делалось в Гражданскую войну, разве что не шли плечом к плечу, а оставляли шестифутовый интервал между собой. Прочесывание велось прямой цепью. Массу раз я видел, как солдаты АРВ прочесывают большие долины, держась друг от друга футах в трех. Проблема была в том, что шли они друг за другом. Они смахивали на цепочку муравьев, ползущих по долине. Пехотные офицеры, видя такое, закатывали глаза. Видал я и командира АРВ, который орал и вообще поднимал бучу по радио, но не приказал мне приземлиться, чтобы самому заставить их рассыпаться. Я ни разу не видел, чтобы он спустился на землю и повел их лично. Мы уже привыкли, что выполняем задачи типа «найти и уничтожить», в то время, как АРВ действует по принципу «найти и уклониться».
Во взаимоотношениях офицеров и рядовых АРВ было что-то очень неправильно, и в ходе своей командировки я быстро это заметил. Чтобы стать офицером АРВ, вьетнамцу надо было учиться как минимум двенадцать лет. Такое требование перечеркивало офицерские перспективы чуть ли не каждому военному. А еще оно стопроцентно гарантировало, что в армии офицерами станут лишь богатые. В АСВ в офицеры производили за мужество и способность вести людей за собой. В американской армии право командовать в бою – большая честь. В АРВ же это означало, что парень не знал правильных людей, которые помогли бы ему от всего этого отвертеться.
Врезка курсивом:
2 января 1968 года. Мы сопровождали группу сликов в Квангай неподалеку от Милай, чтобы взять на борт сотни четыре солдат АРВ и доставить в район, где мы раньше грохнули девяносто ВК. На работу вышла всего пара сотен солдат АРВ.
В 1967 году морская пехота потеряла вшестеро больше майоров и подполковников, чем АРВ, и это при том, что АРВ была значительно крупнее контингента нашей морской пехоты во Вьетнаме. Иерархия командования страдала из-за серьезной ошибки. В Корее командование было единым, что позволяло американским генералам вышвыривать вон любых некомпетентных корейских генералов. Проблема, о которой столько говорили в ходе Вьетнамской войны, состояла в том, что подобный метод, успешно примененный в Корее, так и не был использован. Кое-кто обвинял генерала Уэстморленда. Как-то раз генерал АРВ был отстранен от должности за коррупцию, после чего получил назначение на должность генерального инспектора АРВ. В его новые обязанности входила и борьба с коррупцией в рядах военных. С такой системой выбора и продвижения офицеров у АРВ не было ни шанса.
Коррупция и махинации на черном рынке в АРВ были обычным явлением. В дивизии «Америкал» работала программа ПДИ (Программа Добровольных Информаторов), согласно которой за информацию об оружии, уходившем на сторону, выплачивались деньги. Мне рассказали, что у солдат АРВ в обычном порядке было воровать гранаты, которые им выдали и передавать родственникам, которые затем возвращали нам эти припасы. Неплохой способ получать добавку к зарплате. Как-то раз дивизия «Америкал» заплатила 423 доллара за 105-мм гаубицу, украденную у АРВ.
Однажды АРВ надавила на нас, чтобы мы помогли им деблокировать дорогу в лагерь сил спецназначения Трабонг, к юго-востоку от Чулай. Сил пришлось приложить много, поскольку ВК держали дорогу перекрытой годами. Потеряв массу людей и техники, американцы наконец-то деблокировали дорогу. А потом прошел слух, что богатом вьетнамскому бизнесмену просто понадобилось расчистить путь, чтобы вывезти урожай корицы. Корицу везли грузовиками, в больших количествах. Как только это закончилось, дорогу вновь захватил ВК.
Еще одна проблема была в том, что различные группы в стране не слишком-то любили друг друга. Большинство солдат АРВ происходили из городов и считали крестьян тупой деревенщиной и пособниками ВК. Когда мне приходилось возить солдат АРВ, прочесавших район, то было просто невероятно, сколько всего они тащат в вертолет – свиней, цыплят, корзины, горшки, сковородки, мебель и вообще все, что к полу не приколочено. Кое-кто считал мародерство АРВ в деревнях военным преступлением. У нас никто и пальцем не пошевелил, чтобы все это прекратить. Могу сказать честно, что как-то раз заставил этих ребят вышвырнуть изрядную часть неправедно нажитой добычи, потому что после того, как они набили ей вертолет, то уже не все влезали сами.
В результате всего этого мы имели вооруженные силы, которые были неэффективны, их моральный уровень был низок и (из-за недостатка лидерских качеств офицеров) не отличались особой храбростью. В 1975, когда Южный Вьетнам пал под натиском коммунистов, противник вызвал панику, рассекая страну надвое танковым ударом на Тамки. Та же самая часть АРВ, которую я обеспечивал в 1968, применила свой излюбленный тактический прием и в 1975. Прием назывался «агрессивный отход». Другими словами, они драпали, как бешеные.
В ходе поддержки АРВ на установление местоположения всех своих частей всегда требовалось лишнее время. Фоули как-то рассказал, что однажды к западу от Тамки советники АРВ потребовали от вертолетов прекратить огонь. Фоули увидел, как высокий динк в черной пижаме с пулеметом Браунинга (BAR) пробежал прямо под вертолетом. Они преследовали его, непрерывно запрашивая разрешение на открытие огня. И АРВ, и советники в это время разбирались, где находятся свои, а где чужие. После того, как парень с пулеметом достиг опушки, прыгнул в туннель и был таков, АРВ сообщила, что человек в черной пижаме с пулеметом BAR только что застрелил одного из их командиров.
Для нас Квангай – это был прямо зоопарк, столько частей АРВ запарывали там все, что только можно. К вопросам секретности это тоже относилось. В АРВ знали, куда и с какими целями направляются американцы. Наши могли с таким же успехом объявлять о своих намерениях на рекламных щитах. Единственная разница была бы лишь во времени, за которое нужная информация поступала к противнику!
Многие солдаты АРВ с неохотой вступали в бой и весьма торопились из него выйти. В июне на меня натурально напала небольшая группка солдат АРВ, требовавшая эвакуации, хотя я был уже перегружен. Пока я взлетал, они пытались повиснуть на полозьях вертолета. Многие экипажи, которым регулярно приходилось работать с АРВ, смазывали полозья, чтобы вьетнамцы не висли на них, перегружая вертолет. Однажды, когда мы сопровождали семь сликов в зону высадки к западу от Тамки, АРВ отказалась покидать машины!
А еще солдаты АРВ славились своей привычкой случайно стрелять друг в друга. Как-то раз, когда наши слики везли каких-то солдат АРВ, один в ходе высадки споткнулся и высадил целый магазин в своих товарищей. Когда я водил слики, то всегда говорил борттехнику и стрелку, чтобы они, поднимаясь в вертолет, извлекали магазины. Конечно, в патроннике мог оставаться патрон, но они обычно передергивали затвор. Однажды солдат АРВ отказался извлечь магазин. Может, он просто не понял. Сам я его не видел, но приказал «магазины извлечь». Мы взлетели и первое, что я услышал, было громкое «гонг!». Я и представить себе не мог, что могло вызвать такой звук. Подумал, что вертолет разваливается. Оказывается, стрелок долбанул солдата по каске стволом М60. Солдат лежал, упершись в своего товарища и вырубившись наглухо. Я оглянулся и стрелок сказал:
– Просто выполняю приказ, сэр!
Я сказал этому дебилу-стрелку, чтобы он смотрел в оба за остальными вьетнамцами. Будь я на их месте, я бы точно повышиб из стрелка говно хорошей очередью. К счастью, в тот раз ничего не случилось.
Когда я водил слики, то мой стрелок, пытавшийся проделать похожий трюк, чуть не лишился жизни. Я забирал группу солдат АРВ под Квангнгай и приказал стрелку пустить на борт только восемь-девять человек. Масса загрузки зависит от мощности вертолетного двигателя. Обычно, появляясь на грунтовой площадке, солдаты пригибали головы, защищая глаза от летящей пыли. Если они несли гранатомет М79 (он похож на однозарядный дробовик и стреляет 40-мм гранатой), то держали его переломленным. Вот тут с безопасностью полетов и стало все нехорошо. Стрелок насчитал сколько было нужно и, вместо того, чтобы схватить очередного и сообщить, что мы заполнены до конца, он пнул его по каске, сбив с ног. Проблема была в том, что пнул он не того парня.
Во Вьетнаме мне лишь дважды приходилось видеть солдат АРВ таких, как этот. Он был пожилым старшим сержантом и носил боевые нашивки на полевой форме. Нашивок было больше, чем медалей у южноамериканского диктатора. Такие ребята провели на разных войнах всю свою жизнь.
В общем, он резко защелкнул гранатомет. Вот тут-то мы со стрелком и поняли, что находимся на волосок от смерти. Я принялся орать и махать сержанту АРВ и тот опустил гранатомет. Я выскочил из вертолета и извинился. Я заставил и стрелка извиниться, при всех. Стрелок не колебался.
Второе января также стало днем, когда Леопольда впервые ранили. Пуля 30-го калибра прошла сквозь боковое стекло и в лицо ему полетели осколки и плексигласовая крошка. Большинство пилотов ганшипов летали, опустив солнцезащитные щитки, как защиту от осколков. На следующий день Леопольд опять летал. Два ганшипа были повреждены, из машины Леопольда вышибли все дерьмо и пуля вновь прошла через кабину, выбив фонтан крошки ему в лицо. Он мне сказал:
– Хватит с меня, ухожу!
На следующий день он опять летал.
Запись, само собой, продублирована и во
vietnamwar_ru
Journal information