А пока на меня нахлынули воспоминания.
Расскажу вам про Братана Андрюху.
Про Братана Андрюху рассказывать можно долго. На фоне массы туберкулезных больных, прошедших передо мною за два последних года, личность он неординарная. Увы, только на их фоне.
Я не знаю, кем он был по первой профессии. Как-то не поинтересовался.
Вопрос же относительно второй профессии в этой среде считается не то что каким-то запретным, или особо неприличным, но несколько бестактным. Соответственно, его я тоже не задавал. Так что Братан Андрюха чисто по своей инициативе сообщил, что он карманник, добавив, что с криминалом завязал давно.
О тонкостях своего ремесла он особо не рассказывал. Лишь иногда, когда мы прогуливались до очередного магазинчика он, отмечая какую-либо подходящую локацию, кратко бросал нечто вроде: "здесь хорошо с напарником работать". Деталями я опять-таки не слишком интересовался. Вряд ли пригодится.
Это было предисловие. Как знает Феанорыч, я на такие предисловия большой мастер.
Настоящая же история началась с того, что я возвращался с побывки. Иду уже по коридору, мне все радуются -- ничего необычного.
Но навстречу мне шел Братан Андрюха. Завидев меня, он резко остановился, принял позу, в которой Гагарин стоит на соответствующей площади, воздел руку вверх и вскричал:
-- Это неслыханно!
Выдержал паузу и вскричал вновь:
-- Неслыханно!
Тут и дурак бы понял: за время моего отсутствия с Братаном Андрюхой случилось нечто, чем он жаждет поделиться.
В общем, Братан Андрюха тоже был на побывке. У кого-то. И возвращался на электричке, везя в пакете немудрящее: небольшую банку варенья и несколько штук помидоров. Напротив Андрюхи сидела пара незапоминающихся личностей.
А потом Братан Андрюха вышел в тамбур покурить. А когда вернулся, то не нашел ни пакета с банкой и помидорами, ни личностей.
В общем, понятно.
Snatch.
Возмутило его, разумеется, не это. Хрен бы с ним, с вареньем и помидорами.
Просто глазами профессионального карманника это виделось совершенно по-иному.
Вот так тупо дождаться, пока сосед пойдет посмолить и спиздить... что? Небольшую банку варенья? Три-четыре помидора? И столь же тупо съебаться, пока сосед не вернулся?
Какая мерзейшая, зловонная профанация мастерства!
Какое вульгарное, тошнотворное опошление истинного искусства!
Он, натурально, до вечера успокоиться не мог. Все вспоминал этих хххэххххых...хх... х-х... а-а, нет такого слова в русском языке, и звука такого нет.
Уже спустя много времени я показал ему какой-то запредельно безграмотный русский текст, напомнил вышеописанный случай и сказал, что ощущаю примерно то же, что и он тогда.
Братан Андрюха молча кивнул. И пошел писать воззвание к народу. Религиозное.
И написал его.
Но это уже другая история.
Journal information