Окончание. Предыдущая часть здесь, начало вот здесь.
По всей видимости, на моей роже было что-то такое написано, потому что Поэт тут же поднял руки: сдаюсь.
Вид у него был неважный. На ногах он держался с трудом. Глаза красные от недосыпа. Только сейчас я заметил склянки из-под всякой фармацевтики, разбросанные по полу. Поэта явно что-то до предела вымотало.
Мне не понадобилось задавать вопросы. Он заговорил сам.
И вот что рассказал
"Им нужен был голос. Сами они не могли. Никто не стал бы их слушать. Я решил, что за деньги будет нормально. Поначалу так и вышло, но потом... Им надо было остановиться, когда начались проблемы. Но они не остановились. Сказали, что перестанут, но нет. Не перестали и не перестанут. А теперь они везде. И всё записывают.
А сами они в безопасности у себя в Топях. К ним-то никто не придет. Ни всякое жлобьё за деньгами, ни эти, из Министерства".
Сначала я ничего не понимал. А потом краем глаза заметил, как что-то мелькнуло. Оглянулся, и увидел, что мы не одни. По полу бегала пара диких блеммиганов.
Выглядят они вот так:
Тут-то и стало ясно: лезть в грёбаную трясину придется, хочу я этого, или нет.
Самая скучная часть
Ну, вообще-то, она была самой драматичной. Закупка припасов, поскольку экспедиция должна была занять несколько дней (а топи Багсби — они до безобразия здоровые и кружным путем там идти приходится часто). Потом сам этот поход. Несколько раз я находил истлевшие трупы. Покрытые грибами, заросшие мхом. Мог и сам там улечься. К счастью, у меня был неплохой опыт археологических изысканий в Забытом Квартале (может, расскажу в другой раз).
Однако, леди и джентльмены, вы будете смеяться, но в конце концов я действительно нашел именно то, что искал.
Ёлки-палки, сколько же их...
Вот она, поэзия...
Блеммиганов было, наверное, за сотню. Некоторые усердно скребли перьями по безнадёжно отсыревшей бумаге. Отдельная толпа оседлала ржавую пишущую машинку и коллективными усилиями сражалась с клавишами. Вонища. Полумрак. Видели бы всё это их поклоннички в вейлгарденских кафе.
Я пробрался поближе. Блеммиганы особо и не обращали внимания, уж очень были заняты. Поднял с земли несколько листков. Черновики.
На каждом листке была всего по одной строфе, но хорошо было видно, как они рождались. Каждая строка, каждое слово, каждая запятая боролись за право на жизнь. Листки были все исчерканы красными редакторскими пометками. Правки принимались и отбрасывались. И вот так, в коллективных муках, стихи двигались к совершенству.
Потом они всё же начали обращать на меня внимание. Подобрав ещё несколько листков, я понял, что сейчас читаю их незавершённый magnum opus: "Мицелиаду".
Листки были перепутаны, многих не хватало, но всё же было понятно, что эпос рассказывает о великом побеге через подземное море, об острове, который на самом деле гриб и.о тайных связях с утонувшим королём.
К этому моменту блеммиганы уже бросили работу и напряжённо следили за моей реакцией. Малейшее изменение моего выражения лица сопровождалось еле слышным писком в грибной толпе: передние сообщали о моих впечатлениях задним, которым было плохо видно.
Самый храбрый блеммиган даже указал своими усиками на кучу документов, валявшуюся рядом: вот как мы тщательно работали с источниками.
Но что это на самом деле за пожелтевшие страницы? Я поднял одну. Старое-старое любовное письмо.
Как только оно оказалось у меня в руках, настроение блеммиганов тут же поменялось.
"Не надо!" — пискнул один. К нему тут же присоединились другие: "Не надо! Не надо!".
Их стало до жути много; они слились в единую скандирующую массу и двинулись ко мне.
Ну, я и отступил. Стоило, пожалуй, вернуться в Лондон и поразмыслить, что делать со всем этим безобразием.
Но не тут-то было. Меня ожидало ещё одно интересное знакомство.
И вот до чего дошло
Иду я обратной дорогой и тут мне в спину говорят: "Да благословит тебя Его Замысловатость!".
Оборачиваюсь.
Ой, блин.
На картинках ходячие утопленницы выглядят не очень презентабельно. Ну, сами видите. А вот в жизни всё не так. Вполне могут зачаровать, и со скверными последствиями. Но зачаровывать она меня не собиралась, хотя голос у нее и был удивительный. Мелодичный, манящий, как положено.
"Прости, что следила за тобой, но ты шёл по моим угодьям. Эти предатели решили, что могут использовать дар, данный их госпожой для собственного блага. Они ошибаются".
В общем, всё ещё интересней, чем казалось.
"Но сердце Его Замысловатости ещё болит при мыслях о словах любви, которые были написаны по Его повелению. Мой властелин не славится добротой, но его могущество велико и он редко оставляет долги неоплаченными. Я жду твоего согласия и помощи".
А чего, думаю. Не каждый день Король Пучины оказывается у тебя в долгу.
Так и сделал. Она замотала тканью свою прогнившую плоть и я отличнейшим образом проводил её до колонии блеммиганов. Те не обратили на нас внимания. Приняли её за обычного человека. Дурачки.
Она запела. Для меня это звучало просто как очень приятная мелодия. На блеммиганов это подействовало как щелчок бича.
Они тут же бросили перья и пишущую машинку — и двинулись за ней. Я шел следом. Наша процессия не остановилась ни разу на всём пути до доков Вулфстека. А там их уже ждал корабль. Старый, весь облепленный водорослями. Блеммиганы, воля которых была посильнее, пытались зарыться в прибрежную грязь, но какое там. Они исчезли в трюме вместе с остальными. Песня умолкла и из трюма раздался страшный, тоскливый вой. Было слышно, как грибы тщетно барабанят своими усиками по железу борта.
Утопленница поцеловала меня в лоб. Холодный был поцелуй. И влажный. На том и расстались.
Эпилог
Что к этому можно добавить? Через несколько дней в дверь постучал слегка нервный курьер и вручил мне шкатулку. Сыроватая, прибыла издалека, пахнет морем. Полтысячи лунных жемчужин, два фрагмента Таинственной Карты. Если честно, не слишком-то и много. Но от добра добра не ищут.
В творческих кругах меня знали и так. Но сейчас все пришли в полный восторг. Неуловимый Поэт реально сидел у креаклов в печёнках. Меня благодарили и пили за моё здоровье.
Уже значительно позже я узнал, что грибная школа вовсе не исчезла. У блеммиганов нашлись подражатели. Конечно, всё делается подпольно. Стихи читаются на ухо шёпотом. Книжки печатаются тайно и снабжаются фальшивыми обложками. Поэтические тусовки собираются по ночам, в руинах Забытого Квартала.
И знаете, что? Меня пригласили в этом поучаствовать. Ведь в самом деле, один раз уже получилось, да с каким успехом!
Пока что ничего не решил.
Journal information